Подцепиться к китайскому локомотиву

 Если небольшую часть Стабфонда использовать для стимулирования сотрудничества с Китаем в области новейших технологий, Россия сможет получить средства для реанимации отечественной науки и перевооружения разрушенной промышленности. Об этом статья бывшего министра инноваций, ныне президента инновационного консорциума «Ведущая группа» Юрия Лебедева.

 Я С ИНТЕРЕСОМ наблюдаю бурную дискуссию по поводу использования нашего Стабфонда. И в принципе согласен с теми, кто говорит, что тратить его средства в России нельзя, – это вызовет новый виток инфляции. Но предложения инвестировать их в экономику других стран, покупая акции компаний или размещая на депозитах в банках, тоже не кажутся мне оптимальными. В этих вариантах есть немало рисков, а главное, что доходность невысока – всего несколько процентов в год.

 Поэтому я как человек, не первый год занимающийся коммерциализацией разработок россий­ских ученых за рубежом, хочу внести свое предложение: давайте вкладывать средст­ва Стабфонда за рубежом в совмест­ные предприятия, создан­ные на основе российских новейших технологий. Лучше всего это делать в Китае. Объясню, почему.

 В России до сих пор большинство передовых отечественных изобретений остаются нереализованными. Лишь единицы «уходят» за рубеж – практически за бесценок. Парадокс: доля России в мировом инновационном бизнесе составляет всего 0,35% – и это притом, что теоретически наши разработки очень востребованы и в странах Запада, и на Востоке, например, в Индии, Южной Корее, Вьетнаме.

 А самые большие возможности сегодня открываются в Китае. Эта страна активно покупает в развитых странах и внедряет у себя современные технологии. Но западные компании поставляют китайцам разработки второго уровня – то есть те, которые у них самих уже освоены. Россия же может предложить Китаю разработки первого уровня – новейшие технологии, аналогов которым в мире еще нет.

 А по прогнозам американ­ских и европейских экспертов, Китай в интервале между 2015 и 2020 г. выйдет на первое место, то есть обойдет США по валовому национальному доходу. Это означает, что перспективы внедрения новых технологий в Китае максимальны – таких нет ни в Европе, ни в Америке.

 Сейчас ситуация в Поднебесной уникальная. На юго-востоке Китая сложилась очень сильная промышленная и инновационная инфраструктура. На северо-востоке она развита слабее, еще менее – на западе и северо-западе. А поскольку китайское правительство поставило стратегическую задачу «выравнивания потенциалов», то в этих отстающих провинциях для привлечения новейших технологий создан исключительный льготный режим. Если вы организуете с китайцами совместное высокотехнологичное предприятие, вашей компании предоставляют бесплатные офисные и производственные помещения, в течение трех лет направляют на его развитие налог на прибыль, предоставляют кредиты до миллиона долларов и выше под скромные проценты, не взимают таможенных пошлин при ввозе оборудования и при вывозе готовой продукции. Короче, все эти льготы благодаря резкому снижению затрат на старте позволяют создать изначально конкурентоспособный продукт.

 В 2004 г. В. Путин и председатель КНР Ху Цзиньтао договорились о 3–4-крат­ном увеличении товарооборота между нашими странами, то есть до 60–80 млрд. долларов. После чего президентом были даны поручения создать программу, позволяющую достичь таких показателей. Причем не за счет одной только продажи наших сырьевых ресурсов, а за счет сбалансированного товарооборота, то есть планомерного наращивания несырьевого экспорта. В связи с этим было создано несколько рабочих групп. Я был назначен руководителем одной из них – по несырьевому экспорту и сотрудничеству в инновационной сфере. В области инноваций они самые масштабные. Если сейчас, по грубым подсчетам, объем нашего сотрудничества в этой сфере крайне мал – всего 20–30 млн. долл., то потенциал его, по оценкам экспертов, составляет 3–5 млрд.

 Но для того чтобы эта программа сработала в полной мере, необходимо главное условие – инновационное сотрудничество должно принять массовый характер.

 Однако для этого государст­ву и необходимо проявить политическую волю. Я предлагаю использовать небольшую часть Стабфонда для создания Фонда содействия инвестициям в российские новейшие технологии за рубежом. Этот фонд мог бы выдавать частному бизнесу долгосрочные возвращаемые кредиты под разумные проценты. Это может быть ставка рефинансирования ЦБ. На примере Китая могу показать: выгодно это будет всем.

 Выгодно государству: во-первых, деньги будут инвестироваться за рубежом, то есть инфляция не будет разгоняться.

 Во-вторых, доходность будет все равно выше, чем в любых иност­ранных банках.

 В-третьих, по многим проектам возможна кооперация между нашими странами, к примеру, из России можно поставлять комплектующие, а это означает увеличение числа рабочих мест.

 В-четвертых, сложив наши высокие технологии с китайской промышленной и инновационной ин­фраструктурой, мы затем можем вместе реализовать полученную продукцию на рынках третьих стран.

И наконец, пятое – такой альянс позволил бы получить ресурсы для серьезного перевооружения нашей разрушенной промышленной инфраструктуры, а заодно и подтолкнул бы нас к формированию собственной инновационной системы.

 Выгодно частному инвестору. Он получает возможность воспользоваться кредитом Фонда под разумные проценты. Вернули стартовые деньги? Тогда этот же Фонд может выдать новый кредит уже на развитие вашей компании.

 Выгодно для науки: продавая свои технологии совместным предприятиям, наши ученые наконец начнут получать серьезные деньги. В свою очередь это позволит активизировать интеллектуальный потенциал страны и, в конечном счете, сохранить науку.

 На мой взгляд, плюсы очевидны. Средства из Стабфонда могут стать катализатором прорыва российских технологий на мировой рынок, а это принесет немалый доход, который будет возвращаться в Россию.

 Но тянуть с этим нельзя. Наш интеллектуальный потенциал находится в критическом состоянии. Средний возраст разработчиков – от 55 лет и старше. У нас в запасе остается всего 5–7 лет. Либо мы используем этот уникальный шанс, либо постепенно превратимся в сырь­евой придаток Китая и других стран, что, по существу, сегодня уже и происходит.